РУМЫНИЯ. БУХАРЕСТ. CALEA VICTORIEI (ПРОСПЕКТ ПОБЕДЫ). 10 мая 1919 года.

Марс фыркал и злобно косился на скачущего рядом коня Кароля II. Королевский конь с явной опаской поглядывал на иссиня-черного соседа, и у меня было такое впечатление, что его нервозность передалась и Августейшему наезднику.

Впрочем, у царственного супруга Оленьки было предостаточно причин для нервов. Но надо отдать ему должное, на предложение Дитерихса временно покинуть страну под любым благовидным предлогом, Кароль ответил самым категорическим и решительным отказом. Причем, как утверждал генерал, румынский монарх прекрасно отдавал себе отчет в том, что он обречен.

Парадокс ситуации заключался в том, что, объявив Венгрии ультиматум с целю потянуть время, Кароль фактически подписал себе приговор, возможно и смертный. Именно он дал военным повод обвинить его в измене и в отказе от защиты румын и Румынии. И поэтому переворот нужно было осуществить до истечения срока ультиматума, дабы не дать королю шанс объявить войну и выйти таким образом сухим из воды.

К тому же генералы не собирались дарить Каролю II маленькую победоносную войну, в благоприятном исходе которой они все были свято уверены.

Наш визит стал сущей неожиданностью для всех, включая румынского монарха и его генералов. Моя Служба протокола и мой МИД едва успели согласовать самые вопиющие формальности, а сам Кароль Второй едва успел к утру прибыть в свою столицу.

Хорошая вещь дирижабль. Хлоп-хлоп и ты на месте.

Естественно, «Борт № 1» прибыл при соответствующем эскорте, а наш Экспедиционный корпус сейчас участвовал в обеспечениях безопасности на улицах Бухареста.

Но главной нашей силой в Бухаресте был я сам. Похлопав Марса по черной шее, я внутренне усмехнулся. Ну, что, господа румынские заговорщики, как настроение? Нет желания устроить переворот в присутствии Императора Единства?

Глава 6. Империя – это вопрос желудка

РУМЫНИЯ. БУХАРЕСТ. КОРОЛЕВСКИЙ ДВОРЕЦ КОТРОЧЕНЬ. ДВОРЦОВЫЙ САД. 10 мая 1919 года.

Георгий с аппетитом грыз яблоко. Мой юный дед не отставал от брата, отдавая, впрочем, предпочтение персикам. Оба моих сына с комфортом расположились в тенистой беседке и беззаботно набивали свои желудки вкусными дарами Румынии.

Ольга Кирилловна предпочла не отсвечивать и, сославшись на мигрень, отпросилась в отведенную ей в королевском дворце комнату, на что получила мое дозволение. Вкусное ей принесут прямо туда. Что ж, стараться меньше привлекать внимания к своей персоне, было вполне разумно с её стороны. Ольги тут вообще не предполагалось по протоколу. Впрочем, и меня самого тут еще вчера утром никто не ожидал. Никто, включая меня самого.

Но я здесь. И она здесь.

Нам нужно время.

Время течет так медленно, поэтому я никуда не тороплюсь. Все только начинается.

Мы с моим румынским коллегой неспешно прогуливались по аллеям дворцового парка, выписывая довольно замысловатые траектории, следуя всем изгибам дорожек, среди аккуратно подстриженных кустов и живописно вписанных в пейзаж разного рода зеленых насаждений приятной наружности.

Кароль вздохнул и произнес деловито:

– Ну, думаю, что тут нам никто не помешает. Начнем?

– Боишься, что нас во дворце могут подслушать?

Тот хмуро кивнул.

– Боюсь. Я вообще стал параноиком. Даже в парковых беседках я предпочитаю не разговаривать на серьезные темы. Даже жене я опасался лишний раз оказывать знаки внимания и не только на людях. Я не знаю этих дворцов, всей системы подслушивания и подсматривания, особенно с учетом развития техники, а своим службам безопасности слишком доверять у меня не было никаких оснований. Но, как оказалось, я перехитрил сам себя.

Помолчав, он добавил с горечью:

– Я хотел мирного просвещённого царствования для себя и для своих подданных. Но земли мало, наша земля густо пропитана кровью, и еще долго не будет знать покоя. Очень долго. Войны за освобождение от османского владычества. Балканские войны 1912–1913 годов. Великая война 1914–1918 годов, эпизодом которой стала новая Балканская война. Мы не воюем всего год. Всего год! Как много нужно сделать! Но у нас множество противоречий и внутри общества. Тот же вопрос земли. Крестьяне беднеют, бояре становятся все богаче. Мы все ближе к социальному взрыву и гражданской войне. Провести реформы по образцу России мне никто не даст, под контролем бояр, крупных торговцев и аристократии все – армия, полиция, чиновники, внутренняя безопасность, финансы и даже пресса. Для истинных владельцев Румынии я лишь пустой символ. По сути – дурачок на троне, которым они могут вертеть, как угодно. Они так обрадовались, когда мой царственный отец внезапно скончался…

Что ж, многое мне было знакомо. Во время Февральских событий, в тот день, 27 февраля 1917 года, у меня был лишь один актив и то очень токсичный – Великокняжеский титул, отягощенный самым близким родством с Царем, что мне обеспечивало лишь прогулку к краю расстрельной шахты в Перми. И то, если повезет!

Ни власти, ни войск, ни влияния. Мишка-дурачок, которого никто всерьез не воспринимал, включая собственную жену. И они все тоже очень обрадовались, когда Дурачку на голову свалилась корона.

Все эти господа тоже потирали руки.

Вот только Мишка-дурачок, боясь упасть под бочку Истории и быть ею раздавленным, начал перебирать ногами, стремясь удержаться в верхней точке этой самой бочки. А бочка крутилась все быстрее и быстрее…

Тогда, весной-летом 1917-го я лишь чудом пропетлял между капельками, сначала оперся на свою популярность среди простых солдат, где мой прадед был весьма популярен и, фактически учинив государственный переворот, и наобещав солдатам все, что они хотели услышать – мир, землю и прочие ништяки, я подпер задницы генералов острыми солдатскими штыками и организациями Фронтового Братства. А дальше все пошло-поехало, одно за другим, обещания, само намерение выполнить которые порождало к жизни все новые и новые обещания. Я крутился как та белка в колесе, живя и правя в режиме 72 часа в сутках.

Мои обещания и воодушевляющая пропаганда начали приводить в движение ржавые шестеренки общественных отношений.

И монолит Истории начал давать первые трещины…

Собственно, весь ход Великой войны и всей известной мне истории изменили четыре события (не считая моего появления здесь) – не случившаяся революция в России, случившаяся революция во Франции, измена Центральным державам со стороны Болгарии и, да, сам Моонзунд. Остальное было сугубо делом техники.

Нет, вру, СОБЫТИЙ было Пять. Пятое по списку, но не пятое по важности и значимости, имеет имя собственное – Иоланда Савойская.

Маша.

Я не перестаю поражаться, какие пазлы, какие пасьянсы иной раз рисует судьба или Тот, Кто выше всякой судьбы. Помимо счастливого брака, прекрасных деток и (что важно!) Наследника, этот союз дал нам (России) если не всё, то очень и очень многое. Деньги, технологии, политический и военный вес, промышленную базу, влияние на Средиземном море и на Балканах, прямой доступ к Иерусалиму и моя длань простерлась над Ближним Востоком – все это стало возможным если не исключительно за счет этого династического союза, то во многом благодаря ему.

Впрочем, возвращаясь на грешную румынскую землю, не могу не отметить, что местному королю Каролю тоже весьма крупно повезло заиметь в жены Великую Княжну Ольгу Николаевну. Даже опуская за скобки все политические выгоды от этого союза, Кароль получил в жены довольно умную и практичную женщину, потенциалом которой он не воспользовался по своей вине и по своей же глупости. Пример болгарского Бориса ярко демонстрирует, что если царственный муж дает возможность умной и талантливой жене играть роль в государстве, то государство и царствование от этого только выигрывает. Как и в случае с королем и королевой Афганистана. Да, мне могут привести контрпример с Аликс и тем ужасом, которым обернулось для России слабость Николая и глупые амбиции Императрицы, но тут вопрос к Императору Николаю Второму. Как, впрочем, и королю Каролю Второму.