Деньги теперь распределял я сам. А еще мог повесить. Или в Сибирь отослать. По решению суда, разумеется, мы же правовое государство.

Самодержавие? Не смешите! Когда я подгреб под себя ключевые вещи – силу и деньги, я уже плевать хотел на всё, тут же введя в России парламентаризм и прочую Конституцию. Пусть и бирюльки играются и пар выпускают своей говорильней.

А будут вольничать, могу устроить коллективный просмотр картины Сурикова «Утро стрелецкой казни». Или показать кинохронику повешения на Болотной площади в 1917 году, если вдруг кто забыл. И, конечно же, на каждого из говорунов есть своя «Особая папка».

Я усмехнулся, вспомнив, как полгода назад Маша безжалостно расправилась с моим Министром Двора и Уделов бароном Меллер-Закомельским, когда он, воспользовавшись тем, что Хозяин лежит в горячке и вот-вот помрет, решил фыркнуть юной «итальянке», и отказался выполнять ее повеления, пользуясь формальными основаниями:

«…- Прошу простить, Ваше Величество, но вы не можете требовать от меня этого. Решения медицинской коллегии о недееспособности Государя нет. А значит…

Императрица так же брезгливо прервала его.

– Заключение медицинской комиссии – это не ваша забота. А вот сохранение своей жизни и своего доброго имени, забота, безусловно, ваша. – Маша с отвращением ткнула пальцем в толстую папку на столе. – Многочисленные махинации с недвижимостью и концессиями, хищения доходов с Кабинетских земель, неучтенная добыча золота и янтаря, и главное, весьма и весьма многочисленные случаи сожительства с очень юными особами, а также прочие деяния, которые категорически не приветствуются законом и общественной моралью. Вы, что, и вправду считали, что Государь не знает о ваших похождениях? Тогда вы глупы, барон. И стоит мне предъявить публике эти материалы, вас сейчас же растерзает разъярённая толпа. Впрочем, я, возможно, не доставлю ей такого удовольствия, ибо зачем выносить сор из избы? Савойский Дом, знаете ли, накопил за тысячу лет довольно много способов доставить своим недругам весьма утонченные, по-настоящему шедевральные страдания. Итальянцы, как вам известно, весьма и весьма изобретательны на сей счет. А я очень способная ученица. Методично сдирать с вас вопящего кожу, поливая при этом раны соляным раствором и посыпая жгучим перцем, будет весьма и весьма занятно. С наслаждением буду смотреть, на то, как вы будете визжать, словно свинья. К тому же вы панически боитесь боли. Вы в моей власти. Или вы сомневаетесь?

Не поняв точно к чему было сказано про „сомневаетесь“, барон, сглотнув и выпучив в ужасе глаза, на всякий случай активно замотал головой.

– Никак нет, Ваше Императорское Величество, я не сомневаюсь!

Маша смерила его ледяным взглядом.

– Бумаги на столике слева от вас. И не дай вам Бог меня сейчас прогневать…»*

Да, моя милая Маша может и не такое. Душка-девочка. Нужно ли говорить, что барон все подписал, а она его возила с собой, как мешок картошки? Мешок, умеющий подобострастно кивать и ставить подписи в нужных местах.

Я взмахнул смычком и зазвучал над Альпами «Шторм» Вивальди.

Шторм грядет. Шторм приближается.

Примечание:

* События книги «Империя. Пандемия».

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. Днем ранее.

Маша устало опустилась в садовое кресло. Ольга отпила чай и заметила:

– Сегодня ты очень проникновенно пела. Я заслушалась.

Императрица невесело усмехнулась.

– Как шутит Миша, если бы я не работала Царицей, то могла бы подрабатывать оперным пением.

Королева Румынии изобразила вежливую улыбку. Однако ничего ответить она не успела, поскольку на поляну вышла княгиня Емец-Арвадская.

Протокольный книксен.

– Государыня.

Маша кивнула.

– Княгиня.

Новый книксен.

– Ваше Величество.

– Княгиня.

Ольга Николаевна также кивнула Иволгиной. Да, Емец-Арвадская всего лишь княгиня, но объему ее власти и влияния могут позавидовать многие королевы. И она в том числе.

Маша же с иронией думала о другом. Остров постепенно превращался в родильный дом, во всяком случае и Иволгина, и Ольга находились здесь именно по причине последних месяцев беременности. Да, сама Маша не рожала на Острове, строго следуя древней традиции «багрянорожденных», которые всенепременно должны были рождаться не просто в Константинополе, но и обязательно «в багряной чаше». Однако, в случае чего, медицинский центр Острова Христа был готов принять и Высочайшие роды. Во всяком случае, Высочайшие роды королевы Румынии он точно был готов принять. Равно как и роды княгини Емец-Арвадской.

С другой стороны, Маша не видела ничего плохого в том, что новая элита Новоримского Союза рождалась на Острове. По-хорошему, это, наряду с обучением в Звездном, должно стать признаком новой элитарности.

Да, элитарности. Что ж, её собственное образование в Риме было прекрасным, но вот будет ли оно достаточным для младших девочек? Мир меняется. Звездный дает совсем другое образование, и, как не относись Маша к Мишке и Георгию, но Звездный лицей дал им то, что никакой Итон не сможет дать европейской элите.

Маша нахмурилась. Да, история с Мишкой и Джованной была неприятна.

Весьма.

Сестра увлеклась человеком, который… Который? Ну, что тут сказать? Маша понимала, что её оценки базируются на субъективном восприятии, которое оторвано от реальности, но, с другой стороны, разве разумно поведение самой Джанны?

Впрочем, ей всего одиннадцать. Еще лет пять для того, чтобы поумнеть, у неё есть. А пока это лишь юная увлеченность. Всегда есть возможность подобрать жениха поприличнее, разве мало монархов в Европе? Чем Джанна хуже Мафи или её самой? Хотя, так как ей, Джованне вряд ли повезет, Россий на свете на так много. А про Единство и говорить нечего.

Но сложившаяся романтическая интрижка мешала изначальному замыслу Маши. Как в такой ситуации отправлять Джанну на учебу в Звездный лицей, с учетом того, что Мишка будет тогда всё время рядом? Нет, в случае чего, Светлейший Князь Романов-Мостовский не самая худшая партия, всё ж таки, сын Императора и одного из самых могущественных людей планеты, но всё же…

На дорожке лужайки появилась фрейлина графиня Мария Илларионовна Воронцова-Дашкова, и, сделав протокольный книксен, доложила:

– Ваше Императорское Величество, как вы изволили назначить, для интервью прибыл господин Муссолини со своей съемочной группой, а также хроникеры из ТАРР. Куда прикажете проводить прибывших?

Маша пожала плечами.

– А разве служба протокола не подготовила уже место?

– Служба протокола, Государыня, приготовила беседку в Малом саду.

– Ну, вот там пусть и располагаются пока. Я подойду позже.

Графиня, сделав книксен, удалилась исполнять Высочайшее повеление, а Маша все так же недвижимо сидела в своем кресле. Простые смертные ждут монархов, а не наоборот.

Ольга отпила из чашки травяной чай и полюбопытствовала:

– А чем знаменит этот самый господин Муссолини, что ты соблаговолила оказать ему такую честь?

Это был хороший вопрос и ответа на него Маша не знала.

– Миша настоятельно рекомендовал дать этому человеку интервью. Допускаю, что тут не обошлось без графа Суворина.

Императрица легко и грациозно поднялась с кресла, и, не говоря более ни слова, последовала в означенный уголок имения, лишь кивком разрешив Иволгиной остаться сидеть в кресле. Натали ей там ничем не поможет, а на последних месяцах беременности будущей матери лучше лишний раз не напрягаться.

Маша вспомнила себя в этом сроке, и лишь покачала головой. Да, выносить двойню, да и еще и первенцев, это было ещё то испытание. Но зато у них с Мишей сейчас двое чудесных малюток. Впрочем, у Миши «малюток» четверо.

Нравится ей это или нет.

В беседке её ожидала графиня Воронцова-Дашкова и прочая обслуга, а также кинооператоры, фотохроникеры и прочие пожалованные к присутствию лица. И главным среди пришельцев был усатый господин с яркой итальянской внешностью.