Он поклонился и произнес по-итальянски:

– Нижайше благодарю Ваше Императорское Величество за данное нам милостивое дозволение прибыть на Остров Христа и дать вашему покорному слуге Высочайшую аудиенцию.

Маша слегка кивнула. Да, всей этой публике пришлось жить две недели на соседнем острове, проходя карантин и готовясь к интервью. Так что у них было время собраться с мыслями и даже заскучать. Впрочем, скучать она им не даст.

Интересно, зачем этот человек Мише и графу Суворину? Хотя, если её не подводит наблюдательность, и сам граф не особенно понимает, что с этим синьором делать. Значит, это сугубо затея её благоверного супруга.

Благоверного ли? Или же…

Императрица ответила на родном языке:

– Я рада приветствовать вас, синьор Муссолини, и всю вашу группу на острове Христа. Надеюсь на острове Богородицы вам было удобно?

Муссолини глубоко поклонился.

– О, да, Ваше Императорское Величество, от имени всей моей группы и нижайше благодарю вас за теплый приём.

Маша величественно кивнула. Да, идея Миши изъять в прямое подчинение Короны все десять островов архипелага Святого Семейства в очередной раз доказала свою правильность и эффективность. Бывшие Принцевы острова распредели между собой множество функций в части протокола и безопасности, при этом надежно изолируя сам Остров от всякого рода непрошенного вторжения, включая пандемию «американки».

Остров. Территория всего лишь в полтора квадратных километра. Сплошь состоящая из бункеров, башен орудий главного калибра и прочих мер безопасности. Практически все лишние жители отселены (правда в обмен на весьма щедрую компенсацию), остались лишь те, кто так или иначе обслуживает Императорскую резиденцию. На остальных островах режим проще, но и там все не так уж и просто. Так остров Богородицы, соседний с островом Христа, фактически был превращен в комфортабельный фильтрационный лагерь для гостей Острова, перед тем как им дозволено будет попасть на сам Остров. Не говоря уж о том, что все острова архипелага были замкнуты в единую систему безопасности, включающую в себя размещенные на берегах башни главного калибра, катера, эсминцы и крейсера береговой охраны, минные поля и прочие прелести, которые не позволяли незваным гостям приближаться к святая святых Империи – ее Острову. Даже пресловутый взрыв набитого взрывчаткой транспорта, как это случилось в 1917 году в Галифаксе, был здесь невозможен, поскольку ни одно из не приписанных к месту транспортных средств физически не могло приблизиться к Острову ближе, чем на пять километров.

Это был не Зимний дворец, не Кремль и не Марфино. Это была неприступная Цитадель.

Оценивая объем сделанных работ и уровень безопасности, Маша всегда себя ловила на ощущении, что ее любимый Миша настоящий параноик. Сама она в Риме ходила в чайную безо всякой охраны вообще!

Но, с другой стороны, если вспомнить покушение на неё в Таранто, вспомнить ту бомбу, которую бросил им под ноги тот фанатик в Риме, вспомнить Кровавую Пасху в Москве, взрыв в Зимнем дворце и сгоревший Александровский дворец в Царском Селе, то может не такой уж Миша и параноик. Однако, в прошлом году все эти меры безопасности не помогли ей, когда пришлось, ломая заговор, что называется, через колено, лететь в Москву и рвать на куски заговорщиков. Но это совсем уж иная история, ведь инициатива была на её стороне, а системы безопасности Острова обеспечивали лишь пассивную защиту от внезапной атаки снаружи.

– Итак, я слушаю вас, синьор Муссолини.

Тот поклонился.

– Ваше Императорское Величество, нижайше благодарю вас. Как вам, смею надеяться, известно, я, и моя группа, снимаем фильм о Единстве. И невозможно представить этот фильм без интервью с самой, не побоюсь этого утверждения, популярной итальянкой, которой, вне всякого сомнения, является Ваше Императорское Величество!

Маша кивнула.

– В свою очередь, я всем сердцем люблю Италию и всех итальянцев. И хотя я сейчас именно русская Императрица, многие уголки Рима бесконечно дороги моему сердцу.

– Уверен, Ваше Императорское Величество, что миллионы моих соотечественников безумно счастливы слышать это.

Царица вновь благосклонно склонила голову. Обмен любезностями затягивался, а у неё сегодня было ещё много дел.

– Итак, синьор Муссолини?

Тот вновь изобразил глубочайший поклон.

– Ваше Императорское Величество! Десяткам миллионов итальянцев чрезвычайно интересна ваша судьба. Итальянская принцесса ещё никогда не выходила замуж за русского Императора и, что важно, не добивалась такого почитания и уважения от своих подданных. Есть ли секрет вашего потрясающего успеха?

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. Днем ранее.

Иван Никитин был горд и счастлив. Именно его, одного из тысяч сотрудников ТАРР, допустили сегодня в святая святых – в Императорскую резиденцию на острове Христа. Нет, видеть Государя и Государыню ему доводилось многократно, но это были протокольные мероприятия, официоз, на которых Августейшее семейство играло свои роли. Сейчас же он имел потрясающую возможность увидеть Ее Величество не только вблизи, но в совершенно иной, почти домашней обстановке.

Конечно, он слегка покривил душой, подумав, что от ТАРР он тут один-единственный. Разумеется, с ним был оператор кинохроники и штатный фотограф, но у каждого из них была своя задача, и лишь у Ивана была возможность слушать живую речь Императрицы, не отвлекаясь на технические моменты съемок. Приответственнейших съемок. Так что, в отличие от Лейб-фотографа Прокудина-Горского, видевшего и снимавшего Августейшую чету десятки и десятки раз во всех интерьерах и ипостасях, его коллеги из ТАРР от усердия разве что языки не высовывали. Да, вот что значит опыт! Стоит себе Лейб-фотограф спокойно и расслаблено, снимая все больше, как это не удивительно, не Государыню, а прибившего для интервью итальянского режиссера господина Муссолини. Причем снимал с разных ракурсов и с разных позиций.

Ну, лезть в задумку и планы господина Прокудина-Горского Иван не собирался, наслаждаясь Высочайшей аудиенцией, ради которой они вместе с итальянцами вынуждены были прожить две недели на острове Богородицы. Впрочем, житиё там было весьма и весьма комфортным, фактически являясь неожиданным отдыхом на море, чем работой. Да и правила были одни на всех, включая, как говорят, и самого Императора.

В общем, две недели прекрасного отдыха, а также интересных собеседников. Тот же господин Прокудин-Горский буквально сдружился с синьором Муссолини и довольно часто его снимал для своей коллекции. Как, впрочем, и всех прибывших итальянцев. И даже в присутствии Ее Величества не прекращал своих съемок, уделяя гостям не меньше внимания, чем самой Хозяйке.

А Хозяйка была прекрасна, очаровательно улыбалась, приветливо отвечала на вопросы и даже дозволила своим бывшим соотечественникам взглянуть на Цесаревича Александра и Царевну Викторию. Итальянцы пришли в неописуемый восторг и засыпали детей и Августейшую мать целым ворохом самых изысканных и цветастых комплиментов.

КОРОЛЕВСТВО МОНАКО. НАБЕРЕЖНАЯ МОНТЕ-КАРЛО. 13 мая 1919 года.

– На её месте должна была быть я!

Аликс с ненавистью порвала в клочья газету и швырнула ее обрывки в море. Николай промолчал, лишь вполуха слушая свою раздраженную супругу. Это её состояние было давно привычным, а все попытки возразить или аргументировать приводили лишь новой волне раздражения и к новому массиву колкостей и упреков в его адрес.

– Это ты, ТЫ во всём виноват! Тебе Господь вручил корону, а ты так глупо и бездарно от неё отрекся! И теперь мы вынуждены есть горький хлеб эмиграции!!!

Ники не удержавшись, хмыкнул.

– Может вернемся в Россию, любовь моя? Нам никто не запрещал вернуться.

Аликс буквально взорвалась.

– Да ты с ума сошел окончательно! Нас там всех убьют!

Бывший Самодержец пожал плечами.